Андрей в "учебке" в Елани
По радиостанции во всю шли переговоры, команды, ответы, отчеты. Андрей сидел в башне слушая радиостанцию и не вникая в суть переговоров курил, пуская колечки дыма в приоткрытый люк, составив ноги на затыльник пушки.Переговоры стихли, в эфире наступила недолгая тишина, которую нарушил голос комбата:
- Первая рота, вперед.
- Первый взвод пошел- продублировал командир роты.
Первый взвод, усиленный головным танком, "Шилкой" и БТР выдвинулся в город через поселок Садовое на окраине города Грозного.
В эфире пошел доклад командира танка:
- Прошли Садовое.
- Продолжайте движение - последовала команда штабного офицера.
- Вышли к речке Нефтянка.
Колонна бронетехники медленно вползла в белую пелену тумана.
Дальше началось нечто невообразимое, тишину эфира взорвал голос командира танка:
- По мне хуярят со всех сторон!
- Веду бой, веду бой!
- Мне отбило руки...-голос командира дрожал и - оборвался.
Эфир заполнился чудовищными голосами солдат - умирающих страшной, ужасной смертью.
- Куда!, Куда!, Стой!, Назад!...
- Мама! Мамочка!...
- Огонь блядь!, Огонь!...
- Ааааааа!...
- Меня подбили, подбили, машина выведена из строя...
Сквозь этот нечеловеческий звериный рев голосов из кромешного Ада едва слышно прорезался голос командира 1 взвода, молодого лейтенанта.
- "Письмо", "Письмо", прошу помощи, прошу помощи...
- Техника сожжена...
- Прошу помощи...
Все это время штаб молчал, молчал и слушал, но тут в штабе все-таки решили вмешаться.
- Держитесь помощь идет - сухо ответили лейтенанту.
- Прошу помощи, прошу помощи... - продолжал умолять взводный.
Что там творилось могли рассказать два солдата, единственные выжившие, но вспомнить это, для них равносильно пережить все заново.
Постепенно голоса в эфире стали затихать, пошла команда командира роты:
- 1 рота, 1 рота, за мной, вперед, марш.
От всего услышанного Андрея всего трясло и колотило, он задыхался, дрожащими руками подсунул дымовую шашку под крышку люка, воздуха не хватало, руки не слушались.
Машина дернулась и понесла его в Ад.
В прицел и триплекса проносились дома, деревья и - развороченная, горящая бронетехника, разбросанные трупы солдат, они проехали место гибели 1 взвода углубившись в город, где были встречены градом огня, огня свинца и металла.
Эфир вновь стал заполняться голосами, Андрей сидел в башне как парализованный, скованный ужасом и страхом, руками он держался за блок управления башней "Чебурашка", и смотрел в прицел, перед глазами все проходило как в кино, где он оказался невольным зрителем, он еще не понимал, что он не зритель, а участник этого новогоднего "торжества".
- Тишина в эфире!, Тишина в эфире!
- Всем коробочкам огонь!, Всем огонь!
- Коробочки огонь!
Этот четкий голос майора Агафонова привел Андрея в движение, но не в чувство, а именно в движение, внутри него заиграла лезгинка, сложенная из ударов сердца и звон пуль по броне, мозг скован, не работает, весь организм как составная часть единого механизма БМП, работает в такт лезгинке.
Руки заряжают, глаза ищут цель, уши слушают, а губы шепчут:
- Господи помоги, Господи помоги, Господи помоги...
Шквал огня усиливался, начались потери, эфир наполнялся голосами.
Эфир вновь прорвал все тот же четкий и ровный голос начальника штаба.
- Коробочки, коробочки, я "Перец", я "Перец".
- Коробочки, коробочки, я "Перец", я "Перец"
- Все за мной, все за мной.
- Делай как я, делай как я, за мной, за мной.
Механик Еремин рванул машину, делал четко как по команде, которую он не мог слышать в внешнем эфире, у него была только внутренняя связь с экипажем.
Лезгинка продолжалась, Андрей работал - пушкой, пулеметом.
Они отходили оставляя за собой шлейф дыма от орудий и машин.
В районе гибели 1 взвода были остановлены стеной огня боевиков.
- Коробочки, коробочки, я "Перец", я "Перец".
- Занять оборону, занять оборону.
Еремин развернул машину в направлении дороги и тут - удар!, удар по машине, удар лицом в прицел, двигатель встал.
Гул в голове заглушил лезгинку, Андрей с закрытыми глазами, обоими руками медленно взялся за шлемофон, сдвинутый назад в результате удара, натянул его на лоб, открыл глаза.
Голова ?, - подумал он.
Руки? - Андрей поднес руки к лицу - руки целы.
Глаз? - он прикоснулся к брови.
Кровь на руке, красная, липкая, Андрей протер рукой залитый кровью глаз, и вытер руку об бушлат.
Крики и шум в десанте, ненадолго вернули его в сознание, Андрей наклонился, заглянул в десант, откуда на него смотрели две пары до смерти испуганных глаз.
- Че сидите суки!?
- Ху&рьте!, Ху&рьте!- заорал на них Андрей.
Андрей взялся за "чебурашку", башня послушно повернулась, пушка дернулась, электропривод работает.
Лезгинка - пошла.
Руки заряжают - глаза ищут цель - уши слушают.
- Тишина в эфире. - Прозвучал знакомый голос Агафонова.
- Тишина в эфире.
- "Письмо", "Письмо", я "Перец" прошу команду к отходу.
- Прошу команду к отходу
- Я "Перец" как слышите прием.
- Я "Письмо" вас слышу, отставить отход, ждите подкрепления, ждите подкрепления...
Бой продолжался.
Снаряд - цель - выстрел!
Снаряд - цель - выстрел!
Снаряд - цель - паутина! прицел разбит.
Что делать? - пронеслось у Андрея в голове.
Он стал рыскать по триплексам, но они один за другим гасли.
Все я слеп! вся оптика выведена из строя.
Снайпер - точно! это снайпер сука!
Но пушка, снаряд, ведь я видел цель!
Андрей нажал на гашетку на "чебурашке" и прозвучал выстрел, по инерции он припал к прицелу.
Я вижу!, я вижу лучше чем прежде!
Мутное бронированное стекло осыпалось и снова:
Снаряд - цель - выстрел!
Снаряд - цель - выстрел!
Господи помоги, Господи помоги, Господи помоги... - перебирал беззвучно губами Андрей.
И снова лезгинка - танец свинца и металла, танец смерти под ритм которого бились восемнадцатилетние сердца.
Снаряд - цель - выстрел!
Снаряд - снаряд! - снаряд! - цепь нарушилась, нет снаряда, все, все до последнего расстрелял, пулемет, да! у меня еще есть пулемет!
- Что суки!?, нет!, я еще жив! - в голос заорал Андрей.
Бой продолжался.
Андрей откинулся на спинку кресла.
Стоп лезгинка, теперь уже точно все!, все до гашетки!
Помолчав секунду он дал команду по внутренней связи.
- Экипаж, покинуть машину.
Откинув крышку люка, Андрей было уже собрался вылезти но звон пуль по крышке люка и броне его остановил.
Суки, вылезти не дают.
Еще секунды и неведомая сила внутри него сжалась в пружину и вытолкнула из брони наружу.
Андрей лежал ничком на земле просовывая голову следом за рукой между катков БМП.
Стоп!, что я делаю?, это невозможно!
Андрей обполз БМП сзади, арык!, оказывается еще бы метр и машина завалилась в арык, он сполз на дно, а тут еще две пары глаз и все тот же страх сковывающий их по рукам и ногам, они были похожи на брошенных щенят спрятавшихся за броню машины.
В арык нырнул Васька - живой!
Боевики не ведая страха подходили на столько близко, чтобы выстрелить наверняка, увидев одного неподалеку от себя Андрей выдернул кольцо гранаты - на другой стороне заметил другого, который перебежками бежал по направлению соседней машины, он кладет гранату на край арыка хватается за автомат.
Щелчок!, отлетает чека, доли секунд, Андрей хватает ее, кидает, взрыв! - успел...
Он сползает вниз прислонившись спиной к стенке арыка - кресты, кресты, кресты, сразу за арыком находилось христианское кладбище.
А эти два солдата молчат!
- Стрелять суки!
- Стрелять! - заорал на них Андрей, но они даже не шевельнулись.
В люки десанта стали долбить и орать снайпер с пулеметчиком, Еремин рванул к люкам десанта, ударом ноги по ручке открыл люк и крутанувшись волчком упал на землю, стал крутиться, Андрей рванул к нему схватил за воротник и волоком затащил в арык.
Попали в плечо, наверняка все тот же снайпер думал Андрей.
В арык нырнули Фомин и Камаров, больше Андрей не кричал, а стрелял, стрелял, стрелял.
Стрелял из Автомата, СВД Фомина, рядом огрызалась огнем 315 машина.
Шел бой, горел металл, проливалась кровь, вот она солдатская каша, из грязи и солдатской плоти сваренная на открытом огне - на крови, запах которой пробивает холодный пот.
Постепенно боевики стали вести огонь со стороны кладбища и это заметили не только в арыке.
315 машина поливая пулеметным огнем сдала задом к арыку, открылся люк десанта и высунулся солдат.
- Бегом, мы за вами...
Загрузившись в десант, рассчитанный на четверых всемером Андрей успел вставить автомат в открытую бойницу тем самым продолжая стрелять, магазины менял парень у которого одна рука была свободна.
Машина уносила всех прочь, из этой каши в котле которой они варились.
Они вернулись на тоже самое место откуда и заходили.
Машина остановилась, за броней раздавались голоса, открылся люк десанта и из машины неспеша стали вылезать солдаты.
Андрей вылезал с огромным трудом, почувствовав слабину организм обессилил так, что отойдя на несколько шагов от машины он сел на землю и не мог пошевелиться.
Лезгинка остановилась на одной ноте, как затертая пластинка продолжая пищать, и кроме этого звука он ничего не слышал.
Вокруг происходила суета, перевязывали раненых, бегал командир роты подбегая к солдатам и что то говоря.
Не понятно зачем но Андрей разрядил автомат выстрелив выстрелив остатки патронов в воздух, к нему подбежал ротный дернул за автомат но руки солдата не отпускали оружия, капитан отстегнул магазин бросив его рядом.
Перед глазами Андрея все поплыло.
Он плакал, ревел навзрыд - это кричала от боли его рваная в лохмотья душа, и нельзя было ничем заглушить эту боль. Шел мелкий снег.
- Андрюха, Сэм - ты меня слышишь?
- Пойдем хавать, Сем?
Перед глазами Андрея сидел Трубников, он тряс его за плечо, а Андрей стоял на коленях и собирал снег толкая его во фляжку.
К Андрею постепенно ворачиволось сознание, сколько прошло времени и что делал, он не помнил.
- Мы чай закипятили, тушняк...
- Пойдем Сэм - Женя встал.
- Женя, небо плачет - Андрей смотрел на снег держа его на ладони.
- Андрюха ты чего?, это же просто снег!
- Женя - он черный…
- Нуу, так это же, вышки ведь горят.
- Вставай пошли, а то все махом остынет!
Новогоднюю ночь Андрей встречал в какой-то яме слегка напоминающую окоп, закутавшись в воротник бушлата, он смотрел на ночной Грозный местами полыхающий в огне, небо прошитое трасирами, в городе шли бои.
Шум войны затих и кто то из ребят сказал:
- С новым годом пацаны с новым годом.
Постепенно Андрей выходил из этого коматозного состояния, но что то надломилось, какая-то дверца внутри него закрылась, он изменился - все изменились, отношения друг к другу с офицерами стали больше походить на гражданские, чем на уставные. Вместо постскриптума...
31 декабря в первой роте погибло более 30 человек и 10 единиц бронетехники, точное количество никто не скажет.
Заживо сгорел Женя Ваймер, погибли сержанты Сидоров, Петров, Букыч с перебитыми ногами подорвал себя гранатой, лейтенант Иванов тяжело раненый отстреливался до последнего, последним патроном застрелился, в плен не сдались.
Тела погибших на утро боевики вытащили на окраину города и передали, тела Иванова и Букыча передали лично, рассказав как они погибли.
Из боя роту вывел майор Агафонов, не дождавшийся помощи.
Хостинг от uCoz